Редко можно увидеть столь резкое расхождение в оценках экономических результатов и потенциала, как в случае с Китаем. О причинах этого в колонке Project Syndicate рассуждает декан Школы экономики Фуданьского университета, директор Китайского центра экономических исследований (Шанхай) Чжан Цзюнь.
Пока одни экономисты восхваляют былые достижения и будущие перспективы страны, другие обращают внимание на предполагаемые недостатки в её модели развития и прогнозируют, что Китай ждёт «ловушка среднего дохода». Впрочем, ещё сильнее поражает то, что обе стороны могут привести массу доказательств в пользу своих столь резко расходящихся мнений по поводу китайской экономики.
Мало кто поспорит с тем, что прежние экономические успехи Китая в основном объяснялись копированием технологий. Это стало возможным и ускорялось благодаря торговле с развитыми странами (и благодаря прямым инвестициям из этих стран), причём особенно в 1990-е годы и в первое десятилетие нынешнего века. Однако невозможно отрицать, что повышение темпов роста экономики с помощью копирования технологий является серьёзным достижением. Большинство стран с низкими доходами не смогли этого сделать.
В этой дискуссии утверждения, что у Китая до сих пор нет некоторых ключевых технологий, или что он приобрёл большинство технологий, соблазняя своим огромным рынком, являются просто придирками. Реальное мерило технологического успеха – это способность превращать новые технологии в прибыль, в рост экономики и в мотор развития. Китай сделал это, не просто используя западные технологии в их изначальной форме, но занимаясь их быстрой модернизацией и адаптацией.
Сегодня Китай находится в авангарде таких направлений, как связь 5G, возобновляемая энергетика, литиевые аккумуляторы, электромобили. Он является мировым лидером в сфере искусственного интеллекта. Как однажды заметил бывший министр финансов США Лоуренс Саммерс, стоит задаться вопросом не о роли копирования в рождении технологической мощи Китая, а о том, как страна с подушевыми доходами, не превышающими четверть от американского уровня, смогла создать так много технологических компаний мирового класса.
По мнению Кэюй Цзинь из Лондонской школы экономики, ответ прост: Китай – это настоящая инновационная страна. А западные наблюдатели не торопятся признавать этот факт, потому что их взгляды на Китай сильно политизированы. Тем временем Яшэн Хуан из Массачусетского технологического института утверждает, что Китай всего лишь адаптировал под себя западные технологии, потому что глубоко укоренившиеся китайские традиции препятствуют инновационной деятельности. По его мнению, если страна не сможет порвать с этими традициями, экономический упадок окажется неизбежен.
Оба экономиста написали целые книги, в которых приводят массу доказательств, подтверждающих их выводы. Как такое возможно? Одно из вероятных объяснений: в крайне сложной политэкономии Китая многие факторы, которые можно счесть несовместимыми с инновациями, нивелируются или дополняются решениями и структурами, которые содействуют инновациям.
Часто говорят, что вертикальное управление сверху экономикой в Китае, включая широкое использование государственной промышленной политики и сохранение крупных госпредприятий в ключевых отраслях, фундаментально несовместимо с динамизмом и инновациями. Критики отмечают, что избыточный контроль со стороны центрального правительства может привести к экономической неэффективности, ошибкам в распределении капитала, финансовым искажениям.
Но хотя центральное правительство Китая принимает единые для всех решения и стратегические документы, одновременно оно предоставляет местным властям значительную свободу для стимулирования инноваций в частном секторе, в частности, создавая почти идеальный бизнес-климат. Хотя уровень автономности местных властей не является постоянным, широко поощряется принятие решений, которые специально адаптированы к местной экономике.
Кроме того, руководство Китая понимает, что субсидии не просто не мешают конкуренции, но в реальности могут её стимулировать. Для того чтобы несколько технологических компаний смогли создать новую отрасль, им нужно преодолеть колоссальные барьеры, мешающие выходу на рынок. В большинстве западных стран эта проблема решается благодаря поддержке со стороны хорошо развитых рынков капитала, хотя даже в этом случае компаниям требуется определенное время для достижения больших масштабов и конкурентоспособности. Поскольку речь идёт о высоких фиксированных затратах, субсидирование на начальной стадии становится чрезвычайно ценным – более того, жизненно необходимым.
В Китае многие местные органы власти хотят и могут брать на себя часть этих фиксированных затрат, причём не только предоставляя субсидии, но и создавая инвестфонды для новых отраслей. Все это способствует выходу на рынок большого числа компаний и приводит к увеличению производственных мощностей.
Критически важно, что эти мощности географически широко распределены, так что компании работают на разных высококонкурентных рынках, а не на каком-то едином рынке. Именно поэтому в промышленной экономике Китая маловероятно формирование доминирующей доли рынка у небольшого числа крупных корпораций, как это происходит, например, в США. И в этом смысле экономическая сегментация Китая, которую критики часто называют его слабостью, является источником его силы.
Всесторонняя промышленная экосистема Китая позволяет компаниям обретать конкурентные преимущества благодаря сетевым экстерналиям и масштабам экономики. Это помогает объяснить стремительный подъём китайских отраслей, производящих электромобили и литиевые аккумуляторы. Критики называют причиной этого успеха субсидирование промышленности в Китае, а защитники страны – конкурентную среду на внутреннем рынке.
По мнению критиков Китая, чрезмерная бюрократия, доминирование госпредприятий, плохо развитый финансовый сектор и фрагментация рынков мешают рождению динамичной и конкурентоспособной экономики. Но, как скажет вам любой эксперт по Китаю, который наблюдает за этой страной долгое время, реальность не так проста. Китай – это огромная страна с длительной историей единого государства, глубокими культурными традициями и крайне сложной структурой управления, которая выглядит одновременно централизованной и децентрализованной, жесткой и гибкой. Контроль сверху сосуществует с автономией на местном уровне и с низовыми инновациям (и даже поощряет их). Именно этот феномен «двойной спирали» и приводит к радикально противоположным аналитическим выводам по поводу перспектив экономики Китая.
Copyright: Project Syndicate, 2024.
www.project-syndicate.org
