Из-за бескормицы и паводков в Улытау может подорожать мясо

Бескормица – первая причина, из-за которой может подорожать конина. Согласно официальным данным, в феврале текущего года от неё пало около 1,5 тыс. лошадей. Владельцев в большинстве случаев установить не удалось из-за отсутствия чипов или тавро. Животные также не были зарегис­трированы в системе идентификации.

Кроме того, из-за голода, по словам председателя отраслевого совета по АПК региональной палаты предпринимателей «Атамекен», главы КХ Абзалбека Мулакова (на снимке), многие лошади преждевременно «выкинули» жеребят…

– Сложившуюся в регионе ситуацию вижу так: скот никто не таврирует, не более 5% фермеров ставят бирки, – отметил эксперт. – Чипирование многие считают удобным только для коров. Лошади же чаще всего пасутся­ в степи, собрать их достаточно сложно. К тому же таврирование осуществляется за счёт животноводов, потому данные методы непопулярны.

По мнению Абзалбека Мулакова, фермерским хозяйствам пора избавляться от иждивенческих настроений, сохранившихся ещё со времен СССР, когда государство направляло рабочих косить сено или помогать во время окота.

Владельцы многих живот­новодческих ферм до сих пор уверены, что государство обязано им помогать. Но ведь поддержка животноводов сегодня и так более чем достаточна.

– Выделение пастбищ, бесплатная установка солнечных панелей, дешевые кредиты – от 2 до 6% годовых... Скважины бурим почти задаром. Всех этих преференций мы когда-то добились в регионе для развития животноводства, – отмечает специалист. – При необходимости предоставляются кредитные каникулы.

Серьёзные субсидии выде­ляются тем, кто занимается племенной работой. С одного породистого бычка для селекции стоимостью 350 тыс. тенге из расчета, что он покроет 25 коров, на каждую из которых тоже пола­гаются выплаты, можно получить до 650 тыс. тенге субсидий. Плюс спустя два года его можно продать на мясо, а это ещё 300 тыс. тенге в среднем.

Сегодня многие фермеры жалуются на удорожание кормов. Но ведь государство субсидирует эту статью расходов, чтобы добиться удешевления сена, комбикорма.

– Я лично был против того, чтобы на корма для лошадей выделяли субсидии, но часть фермерского сообщества на этом все же настояла, – рассказал Абзалбек Мулаков. – Почему был против? Потому что, после того как кобыл отдоили, их отпускают в степь на тебеневку, где они содержатся на подножном корме. И многие фермеры, к сожалению, использовали выделенные средства не по назначению. В итоге лошади зимой оказывались без кормов и погибали от голода.

Председатель отраслевого совета по АПК отметил, что нынче наибольшие потери понесли частники, владельцы личных подсобных хозяйств, которые лишились всего немногочисленного поголовья. Да, люди требовали объявить ЧС местного масштаба зимой, но какой смысл, если животные все равно не чипированы, не таврированы и их нельзя идентифицировать, чтобы получить от государства компенсацию?

– В своё время я также был противником идеи Толеутая Рахимбекова, первого заместителя председателя партии «Ауыл», который призывал владельцев мелких хозяйств, содержащих до 20 голов скота, объединяться в сельскохозяйственные кооперативы, – говорит председатель отраслевого совета. – Но жизнь показала – он был прав. Государство не выделит субсидий на пару лошадей или коров. Оно стимулирует увеличение поголовья, производство молока и мяса. Если мелкие подсобные хозяйства не могут получить льготные средства, потому что не достает поголовья, то 100 объединенных хозяйств могут совместными усилиями заработать.

Объединенные хозяйства могут также заняться формированием кормовой базы.

В нашем регионе пастбищ много, а сенокосов почти нет. Сено, которое выращивают на полях Улытауского района, везут на рынок за 300 километров, поэтому оно дорожает из-за логистики. Тем не менее уже сейчас комбикорма стоят дешевле на 40%, чем в прошлом году, из-за резкого снижения экспорта зерна, – отметил отраслевой эксперт. – Свою роль сыграли убытки аграриев из-за дождей – выращенный урожай не сгодился для хлеба, но для кормов очень даже подошел.

– Как я уже упоминал выше, сейчас сетуют на дороговизну сена, но осенью можно было запастись по выгодной цене, – говорит Абзалбек Мулаков. – Никто этого не сделал... С другой стороны, если в доме живёт кошка или собака, мы же покупаем им еду, запасаемся, чтобы не оставить голодными?

Меня часто критикуют, когда говорю, что животноводы сами виноваты в гибели скота, но я тоже фермер, потому и могу
заявлять такое.

Впрочем, как считает эксперт, доля вины во всей этой ситуации ложится и на чиновников. Специалисты управлений сельского хозяйства и ветеринарии области Улытау должны были планомерно проводить разъяснительную работу с крестьянскими хозяйствами, вести жесткий контроль процесса регистрации скота в базах ИЖС.

– Когда с наступлением холодов пошел дождь, потом снег выпал, нужно было объяснить фермерам, что возможен джут, что лошадей следует отогнать к зимовкам, – отметил он. – В первые дни голодающий табун ещё можно отогнать, но спустя неделю животные теряют силы от бескормицы и не могут ходить.

Есть и другой факт. Когда нет пропитания, лошади начинают грызть жесткие ветки кустарников, жевать найденные куски досок, древесную кору, которые ранят их пищеварительную сис­тему. Вместо того чтобы своевременно, с осени, закупить за счёт субсидий корма, люди принялись утверждать, что вот, мол, государство не подвезло корма в районы. Уверен, было уже поздно. Так что вина в данной ситуации обоюдная.

Немалый ущерб крестьянские хозяйства понесли и во время паводка. Под воду ушли многие зимовки. Потери скота есть, но пока подсчитать убытки сложно. По данным Абзалбека Мулакова, одно известное ему крестьянское хозяйство потеряло около 600 голов баранов, с подворья успели вывести только коров.

– Кому-то успели помочь, кому-то – нет, – рассказывает он. – Животные могут продержаться на воде лишь несколько часов, потом тонут. Вместе с тем я считаю, что компенсировать ущерб из-за паводка должны всем, вне зависимости, было идентифицировано животное или нет. Это как раз тот случай, когда государство обязано поддержать фермеров.

Сразу два бедствия, которые пришлись на долю фермерских хозяйств в этом году, могут спровоцировать рост цен на мясо в среднем на 30–40%, уверен Абзалбек Мулаков. Это касается как говядины, так и конины. Но даже удорожание мяса вряд ли поможет фермерам восполнить убытки. Тот, кто потерял скот, уже ничего не сможет продать.

Остро сегодня стоит и другой вопрос: необходимо предотвратить любую возможность распространения инфекционных заболеваний скота, в том числе зоонозных. В регионе есть проб­лема со скотомогильниками.

– И фермеры, и областное управление по ветеринарии не раз поднимали вопрос о необходимости приобретения мобильных трупосжигающих установок. Но средства на эти цели так и не выделили, – констатировал он. – После бескормицы и паводка туши падшей скотины начнут растаскивать корсаки, лисы, бездомные собаки, разнося заразу по округе.

У тех же коров есть особенность: если им не хватает кальция, они могут начать жевать кости, выгоревшие на солнце и ветру. Даже если погибшее животное не было чем-то заражено, дикие звери часто сами болеют инфекционными заболеваниями, например, бешенством. От одной коровы может заболеть все стадо. Поэтому по мере возможности утилизацией павших животных – сжиганием их дот­ла – следует заняться сразу же, как только