«Годы, дороги, дожди» – только уважающий, любящий слово может так непритязательно просто назвать книгу проникновенной прозы, как это сделала алматинская писательница Умит Тажкен [газетная статья].
Спасибо директору типографии «Идан» Рафику Зиганшину, что, вопреки финансовым трудностям автора, столь понятным в наши дни, сумел издать радующий глаза и руки солидный том добротной прозы, увенчанный к тому же сочувственным отзывом о творчестве Умит доктора филологии Жанны Толысбаевой.
Умит живёт в суровой атмосфере высоких истин, произрастающих из неуютных подробностей быта и бытия XXI века. Женская суть её неистребима, она тайком проглядывает из сокровенных глубин её раздумий, из непримиримых оценок повседневья, не располагающего к благодушию, не позволяющего проявлять столь извинительные слабости, необходимые женщине, чтобы чувствовать себя женщиной.
Это как в звуках домбры или во всесокрушающей грусти Шопена, где сквозь святую светлую печаль проступает неистребимая аскеза жизни и судьбы.
Опять Шопен не ищет выгод,
Но, окрыляясь на лету,
Один прокладывает выход
Из вероятья в правоту.
(Пастернак)
Порой почти физически чувствуешь, как горло автора перехватывает комок слёз, которые надо бы выплакать, но обстоятельства не позволяют сделать даже это. Такая вот женская проза. Годы, дороги, дожди… Она привержена корневым женским ценностям. Сестра, жена, мать. Всей жизнью своей и писательской сутью она возвращает этим словам и понятиям их глубинное истинное значение, несмотря и вопреки невосполнимым утратам. Но утраты эти переуплотняют слово, добавляя доподлинную весомость каждой написанной строке.
Живёт она в языковой дихотомии, казахский знает искренне и глубоко, о чём свидетельствуют её переводы с русского на казахский, хотя в писательской практике в качестве рабочего инструментария использует по преимуществу русский. Она, конечно, далека от лингвистических признаний Александра Прокофьева.
Слова мы не на паперти
Выпрашивали где-то,
Они у нас на скатерти
Сияют самоцветы.
Они у нас, они у нас -
Они как молнии из глаз!..
Пишет она без стилистических изысков, но эта речь проста и естественна для неё и для нас как воздух, которым мы дышим. Годы, дороги, дожди… Она всегда в пути. Тибет, Мекка, сакральные святыни Казахстана. Она как бы сроднилась с ними. Ощущение такое, что она побывала везде и обо всём сказала своё заветное слово.
И плюс приверженность хронике рода, родственным связям, что органически присуще душе каждого казаха. Она, вопреки нездоровью, по первому зову мчится за сотни вёрст на встречу с родным по крови и духу человеком. Эта приязнь к родным и близким проглядывает в каждой написанной ею строке.
Тираж, конечно, маловат, но что поделаешь? Эпоха понуждает испытывать интеллектуальный голод. Это вам нестарые, подзабытые времена, когда стотысячные тиражи были вполне естественным духовным пиршеством. Упущение разве что одно: на корешке обложки нет призывной надписи «Умит Тажкен. Годы, дороги, дожди». Но, думается, при любом раскладе книга эта не затеряется среди других книг».
Адольф АРЦИШЕВСКИЙ
