Давайте сделаем так: в этом номере поговорим о главных накопившихся в старом Казахстане проблемах, а в последнем перед новогодними праздниками выпуске еженедельного “Времени” порассуждаем, каким образом эти проблемы придётся решать на пути в Новый Справедливый Казахстан. А оттолкнемся от президентской избирательной программы, рассчитанной, как в ней обозначено, на весь семилетний президентский срок.
Именно в этой программе и обещан Новый Казахстан и в самом начале сказано: наша страна вступает в новый исторический период, внешние вызовы беспрецедентны, нужно учесть и исправить ошибки прошлого, решить накопившиеся проблемы. В этой связи тогда ещё кандидат, а ныне уже год как действующий президент Касым-Жомарт ТОКАЕВ инициирует кардинальные изменения в экономике, социальной сфере, региональной политике.
Сама такая преамбула насчет кардинальных изменений беспрецедентна, правительство и парламент этим изменениям должны соответствовать. Впрочем, если мы поднимем все подряд другие избирательные программы, все послания всех президентов, все без исключения программы всех правительств — везде встретим слово “реформы”, и не по одному разу. Но нигде ни разу не найдём, для чего надо все подряд реформировать, что такого кардинально неправильного в том, что на данный момент имеется.
Вот давайте этим и займемся: поставим на строгий учёт ошибки прошлого, только тогда мы сможем подумать, как их исправлять.
Итак, мы имеем выстроенную ещё в конце девяностых — начале нулевых “вывозную” экономическую модель, характеризующуюся следующим: а) экспортируется почти только сырье почти сплошь иностранными компаниями; б) вывоз сырья производится по промежуточным трансфертным ценам с оформлением финальных продаж за пределами национальной юрисдикции; в) почти все необходимое сырьевым экспортерам оборудование, комплектующие и материалы завозятся ими из-за границы; г) финансирование “вывозной” экономики производится внешним образом, внутренняя валюта — тенге — инвестиционного потенциала лишена целенаправленно.
И итоговый пункт в этом перечне: в “вывозную” схему через опосредованный контроль собственности на месторождения и металлургические комплексы, а также через роли “иностранных” инвесторов и кредиторов была включена правящая компрадорская верхушка, что и определяло поведение и кадровый состав правительственного и депутатского корпуса.
Такая схема благодаря непрерывному росту мировых сырьевых цен с параллельным наращиванием сырьевого экспорта обеспечивала валютное насыщение экономики Казахстана плюс накопление внешних валютных резервов. С нею мы почти незаметно проскочили через мировой кризис 2007-2008 годов, потому что в Казахстан зашли лишь иностранные добытчики, но не финансовый рынок.
Серьёзный сбой произошел только в майданные 2012-2013 годы, когда Национальный фонд из накопительного пришлось переводить в расходный режим. С тех пор “вывозная” модель способна лишь поддерживать своё существование за счёт прежних накоплений и за счёт девальвации тенге. И вопрос только в том, как долго.
Так, резервы Нацбанка и Нацфонда с максимального показателя 105 млрд долларов сократились до 88 млрд против накопленного внешнего долга в 165 млрд долларов. А против 1-1,5 млрд долларов годового дохода от внешних активов Казахстан имеет в год от 15 до 20 млрд в той же валюте, вывозимых иностранными инвесторами и кредиторами. Итоговое сальдо платежного баланса устойчиво отрицательно.
Внутрь Казахстана “вывозная” схема транслируется, цитируем опять президентскую предвыборную программу, “ловушкой бедности”. Правда, там сказано, что казахстанцев в неё загнала недобросовестная деятельность монополистов, поэтому стоит уточнить каких. Если брать инфраструктурные монополии — энергетику, ЖКХ, транспорт, то они и сами в той же ловушке. Так, электроэнергетике сейчас остро нужны инвестиции в обновление и наращивание мощностей объёмом как минимум ещё в один тариф. А таких денег нет. И не просто у потребителей их нет — их вообще нет в данной экономической модели. Политика “тариф в обмен на инвестиции” — это признание правительством даже не инвестиционного, а концептуального бессилия.
Монополисты во внешнеэкономической деятельности — другое дело. В структуре ВВП доля труда всего 30 процентов, ещё 8 процентов — налоги, то есть бюджет, а остальное — валовая прибыль корпораций, понятно каких. ВВП — это не только все производимое, но и все потребляемое. Получается, что населению и всему внутреннему бизнесу на свои доходы достается не более 40 процентов. Это и есть ловушка бедности. Дополнительная петля на ловушке — инфляция, “налог на бедных”, которая, даже по официальным данным, будет больше 10 процентов, хотя с долларом импортируется меньше 4 процентов.
Продолжение той же ловушки — самозанятость. Под нынешний новый год в отечественной экономике заняты 9,1 млн человек, из них по найму — 6,9 млн граждан, а самостоятельно занятых у нас официально 2,2 млн. Вот в этот 2,2-миллионный зазор и проваливаются все вмененные нашему правительству ещё четверть века назад реформы по замене солидарной пенсионной системы индивидуально-накопительной, а бесплатной медицины — индивидуально-страховой.
Сама индивидуализация социальных отношений государства и граждан — это правильная и неотменяемая мировая тенденция. Но “вывозная” экономика, элементарно оставляющая вне себя как минимум четверть работоспособных, — это показатель опять-таки концептуальной импотенции правительства. Прикрывающим это бессилие фиговым листом с 2019 года служил ЕСП — единый социальный платеж, с нового года его не будет. И люди, которые законопослушно его вносили в растерянности: неужели мы теперь без доступа к медицине и госпособиям?
В тот же зазор самозанятости гарантированно провалится всеобщее декларирование доходов, которое было заявлено ещё в Плане нации “Сто шагов” в 2015 году. Оно назначалось на 2020-й и регулярно переносилось. Смысл его в наших реалиях, когда граждане в большинстве своём элементарно финансово и юридически безграмотны, весьма сомнителен, но действующее по внешним методичкам правительство упорно движется, боюсь, к бессмысленной цели.
Самым же наглядным воплощением сразу и социальной, и инвестиционной импотенции “вывозной” модели является ЕНПФ. Ныне там собрано 17,2 трлн тенге, за этот год набежит округленно ещё 2 трлн свежих взносов и будет начислено 1,5 трлн тенге “доходности”. Откуда она возьмётся? Как всегда, в основном из бюджета. Накопительная система — это такая машинка по перекачке денег из бюджета в пенсионный пузырь, из которого самим пенсионерам достанется в этом году не более четверти триллиона. А остро нуждающейся в инвестициях экономике достанется... почти ничего.
Разумно объяснить существование такого пенсионного “накопительства” невозможно, его нам внешне вменили, а правительство с Национальным банком исполняют.
Вторая машинка по инвестиционному обескровливанию экономики и перекачке денег от печатного станка прямиком в инфляцию — это сам Национальный банк. Как-то так образовалось, что у банков второго уровня всегда по 3-4 трлн тенге “избыточной” ликвидности, которую у них занимает главный банк страны, печатая в виде доходности от половины триллиона и выше тенге ежегодно. Хозяева коммерческих банков в сверхприбылях, производство — без доступных кредитов, рынок — в рукотворной инфляции.
Честно сказать, мы бы и новогодний номер “толстушки” могли заполнить перечислением накопившихся проблем. Однако стоит начать устранять хотя бы эти ошибки прошлого — и движение в Справедливый Казахстан получит стартовое ускорение.
Пётр СВОИК, коллаж Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы
